Работы, посвященные нормативному регулированию систем искусственного интеллекта, принято начинать с констатации определяющего значения цифровых технологий для научно-технического прогресса. Часто предсказывается возможность замены человеческого разума машинным, что может привести к трансформации права, его машинизации и избавлению от пороков человеческой природы.
Однако подобные ожидания далеко не всегда подтверждаются специалистами в области точных и естественных наук. В технической литературе искусственный интеллект описывается как набор информационных технологий, способных помочь человеку в решении конкретных прикладных задач, но не наделенных сверхспособностями в сравнении с людьми.
Определение искусственного интеллекта
При правовой характеристике технологий искусственного интеллекта необходимо исходить из того, что сам термин «интеллект» не имеет однозначного и общепризнанного определения. Подходы к его пониманию существенно различаются в зависимости от принадлежности интерпретатора к той или иной философской школе. Кроме того, современная физиология не дает исчерпывающего представления о принципах и механизмах высшей нервной деятельности человека как прообраза искусственного интеллекта.
Поэтому определение искусственного интеллекта на основе аналогии с проявлениями разума в живой природе вряд ли может быть обосновано при современном уровне знаний. Использование терминов «искусственный интеллект» и «нейронная сеть» может означать разработку новых цифровых технологий, но их использование не требует аналогий с интеллектом живых организмов[1].
Антропоморфное понимание искусственного интеллекта свойственно не только обыденному сознанию. Оно уже укоренилось в терминологическом аппарате правовых актов. Легальное определение искусственного интеллекта в Федеральном законе “О проведении эксперимента по установлению специального регулирования в целях создания необходимых условий для разработки и внедрения технологий искусственного интеллекта…” от 24.04.2020 № 123-ФЗ исходит из его способности имитировать когнитивные функции человека и сопоставления результатов его работы с результатами интеллектуальной деятельности людей. Причем результат интеллектуальной деятельности человека рассматривается как минимально допустимый для систем искусственного интеллекта.
При описании технологии машинного обучения в Национальной стратегии развития искусственного интеллекта также утверждается, что нейронные сети организованы по аналогии с человеческим мозгом. Хотя известно, что в прообразах животного мира масштаб и принципы деятельности мозга человека, связи и функции нейронов в нервной системе пока не выяснены[2].
Искусственный интеллект и Artificial Intellegence
Искаженное понимание искусственного интеллекта в российской доктрине также обусловлено утратой действительного смысла терминологии при переводе англоязычного термина «artificial intelligence». В английском языке это словосочетание не имеет антропоморфной окраски, которую оно приобрело в традиционном русском переводе. Слово intelligence в используемом контексте скорее означает «умение принимать правильные решения» или «рассуждать разумно», а вовсе не человеческий интеллект, для которого есть английский аналог intellect[3].
Нормативное определение искусственного интеллекта
Противоречивость терминологии в изучаемой области признается в программных документах. Концепция регулирования отношений в сфере искусственного интеллекта и робототехники, утвержденная распоряжением Правительства Российской Федерации от 19 августа 2020 г. № 2129-р исходит из невозможности однозначного понимания содержания терминов «искусственный интеллект», «робот», «умный робот», «робототехника», «интеллектуальный агент».
Для решения терминологических проблем предлагается допустить формулирование разных определений в зависимости от отрасли применения технологий искусственного интеллекта и по возможности избегать внедрения в законодательство Российской Федерации единого для всех отраслей нормативного определения указанных терминов. Там, где это необходимо для целей определения предмета регулирования нормативных правовых актов, предлагается использовать определения, содержащиеся в технических стандартах, либо давать определения, актуальные конкретно для этой сферы регулирования.
Однако полноценно реализовать перечисленные предложения, по-видимому, не удастся. В предварительном национальном стандарте РФ ПНСТ 553-2021 «Информационные технологии. Искусственный интеллект. Термины и определения», принятом уже после утверждения Концепции, использовано то же определение ИИ, имеющее пороки необоснованного антропоморфизма: комплекс технологических решений, позволяющий имитировать когнитивные функции человека (включая самообучение и поиск решений без заранее заданного алгоритма) и получать при выполнении конкретных задач результаты, сопоставимые, как минимум, с результатами интеллектуальной деятельности человека. Оно рекомендовано для использования в нормативных документах, правовой, технической и организационно-распорядительной документации, научной, учебной и справочной литературе.
Технологии слабого искусственного интеллекта как объект правовых отношений
Дискуссионность определения искусственного интеллекта не позволяет создать прочную основу для его признания в качестве объекта правового регулирования. В то же время продуктивным может быть обсуждение регулирования конкретных технических решений, отнесенных к данной предметной области. К ним относятся
- компьютерное зрение,
- обработка естественного языка,
- распознавание и синтез речи,
- интеллектуальная поддержка принятия решений.
Ограничение предмета правового регулирования перечисленными технологиями соответствует теоретической концепции разграничения сильного и слабого искусственного интеллекта.
Сейчас технологии находятся на уровне «слабого» искусственного интеллекта, способного решать только узкоспециализированные задачи. Создание «сильного» искусственного интеллекта, способного, подобно человеку, решать различные задачи, мыслить, взаимодействовать и адаптироваться к изменяющимся условиям, на практике пока невозможно. Теоретическая возможность его создания также пока не доказана. Попытка нормативного регулирования отношений, не существующих в действительности, будет означать неоправданно расточительное использование ресурсов права, а его доктринальное обоснование вряд ли может выйти за пределы научных дискуссий.
Необходимость специального публично-правового регулирования технологий, объединенных обозначением «слабого» искусственного интеллекта, обусловлена их общим признаком – созданные на их основе системы могут действовать автономно при неспособности непосредственно воспринимать этические и правовые нормы, а также учитывать их при принятии решений. Эти особенности имеют разный социальный эффект в зависимости от сферы применения технологий искусственного интеллекта. Далее мы разберем особенности реализации систем искусственного интеллекта применительно к конституционным ценностям российского государства
[1] См. Цифровая экономика: актуальные направления правового регулирования: научно-практическое пособие / М.О. Дьяконова, А.А. Ефремов, О.А. Зайцев и др.; под ред. И.И. Кучерова, С.А. Синицына. – Москва: ИЗиСП, НОРМА, 2022. – С. 376 с.
[2] Там же. – С. 376.
[3] Базы знаний интеллектуальных систем / Т.А. Гаврилова, В.Ф. Хорошевский – СПб: Питер, 2000. – С. 10 (384).